Биография Анны Ахматовой (Горенко) — череда испытаний, которые, к сожалению, являются неотъемлемой частью жизни многих творческих людей.

Своё первое стихотворение Анна Андреевна написала в 11 лет; несколькими годами позже на одном из вечеров в гимназии будущая великая поэтесса познакомилась с Николаем Гумилевым, который был столь поражен талантом и изяществом девушки, что сделал её своей музой.

Поженились они в 1910 году; спустя два года в жизни Ахматовой произошло сразу два весьма значимых события — выпуск первого полноценного сборника стихов «Вечер» и рождение сына Льва. Но семейное счастье Ахматовой и Гумилева было недолгим, причем разрыв практически совпал с публикацией самого значимого сборника стихотворений Анны Андреевны, который назывался «Четки».

Интересный факт об Анне Ахматовой: её отец увлечение дочери поэзией считал несерьезным, поэтому подписываться фамилией Горенко запретил. В качестве псевдонима поэтесса взяла девичью фамилию своей прабабушки.

Реквием

 Нет, и не под чуждым небосводом,
 И не под защитой чуждых крыл,-
 Я была тогда с моим народом,
 Там, где мой народ, к несчастью, был.
 1961

Вместо предисловия

     В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): 
     - А это вы можете описать? 
     И я сказала: 
     - Могу. 
     Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом. 

1 апреля 1957, Ленинград

Посвящение

Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними "каторжные норы"
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Подымались как к обедне ранней,
По столице одичалой шли,
Там встречались, мертвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда все поет вдали.
Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается... Одна...
Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Что им чудится в сибирской вьюге,
Что мерещится им в лунном круге?
Им я шлю прощальный свой привет.